Рекомендуем!

В семь часов очень жаркого вечера посреди гор Индостана проснулся отец-волк после дневного отдыха, почесался, зевнул и расправил лапы, чтобы избавиться от онемения, оставшегося в них после сна. Волчица-мать лежала, протянув свой большой серый нос над четырьмя свернувшимися в комочки и пищавшими волчатами. Свет месяца падал в отверстие пещеры, в которой все они жили.

- Брр, - сказал отец-волк, - пора идти на охоту. Он уже хотел двинуться в путь, когда увидел маленькую тень с косматым хвостом. Она показалась в отверстии пещеры и провизжала:

- Пусть счастье идет с тобой, начальник волков, пусть у твоих благородных детей будут сильные белые зубы, пусть им всегда все удается, чтобы они никогда не забывали голодного!

Говорил шакал Табаки, вечный лизоблюд. Волки Индии презирают шакала, потому что он бегает повсюду и сплетничает, а кроме того, ест объедки и куски кожи, брошенные около деревень. Но они и боятся Табаки, так как шакалы иногда могут "сходить с ума", тогда они перестают быть трусами и бросаются на всех подряд. Даже тигр убегает и прячется, когда маленького шакала постигает безумие, потому что это самая опасная болезнь для дикого зверя. Люди называют ее водобоязнью. Звери же говорят, что это сумасшествие, и прячутся от больного.

- Войди и посмотри, - не слишком приветливо сказал волк-отец. - У нас нет еды.

- Для волка нет, - сказал Табаки, - но для такого скромного существа, как я, сухая кость - отличное угощение. Что такое мы, племя шакалов? Разве мы можем выбирать и капризничать?

Он пробежал рысцой в глубину пещеры и там нашел кость дикого козла, на которой еще осталось немного мяса. Шакал стал весело глодать ее.

- Благодарю за прекрасное угощение, - сказал он, облизываясь. - Ах, как красивы твои благородные дети. Какие у них большие глаза. И. как они еще молоды. Да, да, я должен был помнить, что королевские дети с самого начала делаются взрослыми. Табаки знал, что похвалы, сказанные детям в лицо, приносят им несчастье, и ему было приятно, что волки, мать и отец, встревожились и почувствовали себя неловко.

Табаки посидел молча, радуясь, что он сделал неприятность, потом сказал:

- Шер-Хан выбрал себе место для охоты. Он сказал мне, что до появления новой луны будет охотиться в этих горах.

Шер-Хан был тигр, живший на берегу реки на расстоянии двадцати миль от пещеры волков.

- Он не имеет на это права, - сердито сказал волк-отец. - По законам джунглей он не имеет права менять места охоты, не предупредив других зверей. Он распугает всю дичь на десять миль в округе, а мне нужна провизия.

- Недаром мать Шер-Хана назвала его хромым, - спокойно заметила волчица. - Он с рождения хромает на одну ногу. Вот почему он убивает только домашний скот. Теперь жители деревни рассердились на него, и он пришел сюда, чтобы сердить наших соседей-людей. Они будут искать его, осматривать лес и заросли, и нам с нашими детьми придется спасаться бегством, когда подожгут траву. Нечего сказать, мы можем поблагодарить Шер-Хана.

- Не передать ли ему вашу благодарность? - спросил Табаки.

- Вон! - крикнул волк-отец. - Убирайся охотиться вместе с твоим господином! Ты уже достаточно наделал нам неприятностей!

- Я уйду, - спокойно сказал Табаки. - Слышите, как Шер-Хан кричит в зарослях? Я мог бы и не говорить вам, что он здесь. Волк-отец прислушался. Внизу, в долине, тянувшейся по маленькой речке, раздавался злобный рев тигра, было ясно, что он ничего не поймал.

- Безумец, - сказал волк-отец. - Начинать ночь с такого шума! Не думает ли он, что наши дикие козлы похожи на его толстых неподвижных деревенских быков?

- Молчи. Сегодня он охотится не на козлов и не на быков, - сказала волчица. - Он преследует человека.

Крик тигра сменился громким жужжащим мурлыканьем, которое, казалось, слышалось отовсюду. Именно этот гул пугает дровосеков и цыган, спящих под открытым небом, и иногда заставляет их бежать прямо в пасть тигра.

- Человека? - удивился волк-отец, показывая все свои белые зубы. - Фу! Неужели здесь недостаточно жуков и лягушек в болотах? Неужели ему еще хочется лакомиться человеком на нашей земле?

Закон джунглей, в котором нет ни одного неразумного правила, запрещает зверям есть мясо человека. Главная причина этого заключается в том, что, если лесные звери будут убивать людей, в лесу рано или поздно появятся белые люди на слонах с ружьями и целые сотни коричневых дикарей с гонгами и факелами. Тогда пострадают все звери. Между собой обитатели джунглей говорят, что человек - самое слабое и беззащитное из всех животных, а потому трогать его не следует. Кроме того, по их словам (и вполне справедливым), животные, которые едят людей, покрываются коростой и теряют зубы.

Мурлыканье становилось все громче и вдруг закончилось яростным рыканьем.

После этого раздался вой, в котором трудно было узнать голос тигра, а между тем это выл Шер-Хан.

- Он промахнулся, - сказала волчица-мать. - Что это?

Волк-отец выбежал из пещеры и услышал, как Шер-Хан злобно ворчал, пробираясь сквозь чащу.

- Глупец бросился на костер дровосеков и обжег себе лапы, - посмеиваясь, заметил волк-отец. - С ним Табаки.

- Кто-то поднимается по холму, - сказала волчица, насторожив одно ухо. - Приготовься.

В кустах что-то зашуршало, волк слегка присел, готовясь к прыжку. Если бы вы посмотрели сейчас на него, то увидели бы самую удивительную вещь на свете: волка, остановившегося на половине прыжка. Он прыгнул раньше, чем увидел, на что бросается, и сразу постарался остановиться. Из-за этого он, высоко подскочив, упал почти на то же место, с которого начал прыжок.

- Человек, - произнес волк. - Посмотри, человеческий детеныш!

Как раз напротив него стоял голенький коричневый мальчик, очевидно, только что научившийся ходить. Ребенок держался за низкую ветку куста.

Он посмотрел волку прямо в глаза и улыбнулся.

- Человеческий детеныш, - повторила волчица-мать. - Я никогда не видела, какие у них бывают дети, принеси его сюда.

Волк, привыкший переносить с места на место своих собственных волчат, может в случае нужды взять в рот яйцо, не разбив его. Он поднял ребенка за спинку и не оцарапал его. В пещере волк положил дитя посреди своих волчат.

- Какой он маленький! И совсем без шерсти. А посмотри-ка, смелый! - нежно сказала волчица.

Мальчик расталкивал волчат, подбираясь поближе к ее мягкой шерсти.

- Ага, он хочет покормиться, так же как и остальные. Так вот какие детеныши бывают у людей! Я думаю, ни у одной волчицы никогда не жил такой маленький зверек вместе с ее волчатами.

- Я слыхал, что такое бывало, но не в нашей стае и не в мое время, - сказал волк-отец. - На нем совсем нет шерсти, и я мог бы убить его лапой. Но посмотри, он нас не боится.

Свет луны, падавший в отверстие волчьей пещеры, исчез, потому что громадная четырехугольная голова Шер-Хана и его плечи заняли все входное отверстие. Табаки стоял сзади него и лаял:

- Господин, господин, он вошел сюда!

- Шер-Хан оказал нам большую честь, - сказал волк-отец, но его глаза злобно сверкнули. - Что угодно Шер-Хану?

- Отдай мне мою добычу. Сюда пришел человеческий детеныш, - сказал тигр. - Его родители убежали. Отдайте мне его.

Отец-волк сказал правду: Шер-Хан действительно обжег лапу, и боль раздражала его. Но тигр не мог пролезть в слишком узкое для него отверстие пещеры.

- Волки - свободный народ, - сказал волк-отец. - Они слушают приказания предводителя стаи и не должны повиноваться разным полосатым убийцам скота. Человеческий детеныш наш, мы можем, если захотим, убить его.

- Хотите, не хотите! Кто говорит о том, чего вы хотите? Клянусь убитым мной быком! Неужели мне придется долго задыхаться в вашей душной пещере, чтобы получить свою собственность? Это говорю я, Шер-Хан.

Рев его наполнил пещеру. Волчица стряхнула с себя волчат и прыгнула к тигру. Ее глаза горели в темноте, точно две зеленые луны, и смотрели прямо в сверкающие глаза тигра.

- Говоришь ты, а отвечаю я, Ракша (демон): человеческий детеныш мой, хромуля, и он останется у меня. Его не убьют. Он будет жить у нас, бегать и охотиться вместе со стаей. И в конце концов знай, ты - охотник за маленькими бесшерстными детенышами, ты - поедатель лягушек, победитель рыб, он будет охотиться на тебя! Теперь же убирайся, обожженное животное, ставшее еще хромее, чем в день своего рождения! Пошел вон!

Волк-отец изумился. Он уже почти забыл те дни, когда женился на волчице-матери после честного боя с пятью другими волками. Тогда она еще бегала в стае, и ее не называли демоном. Шер-Хан мог разговаривать с волком-отцом, но выступить против волчицы не посмел. Он знал, что в узком отверстии она победила бы его, и поэтому стал пятиться из прохода, а когда очутился на открытом месте, закричал:

- Каждая собака лает в своем собственном дворе. Еще посмотрим, что скажет стая, узнав, что ты взяла в приемыши человеческого детеныша. Он мой и когда-нибудь попадется мне в зубы. Слышите вы это, мохнатые воры?

Волчица, задыхаясь, бросилась к своим детям, и волк-отец серьезно заметил ей:

- Шер-Хан говорит правду. Маленького надо показать стае. Ты все еще хочешь оставить его у себя, Ракша?

- Оставлю ли я его? - крикнула она. - Он пришел сюда без шерсти, ночью, совсем один и голодный, а между тем не испугался. Посмотри-ка, он уже оттолкнул одного из моих детей. А этот хромой убийца хочет убить его! Оставлю ли я его? Конечно, оставлю. Лежи, лежи, моя лягушечка. О, ты - Маугли, потому что я хочу называть тебя Маугли-Лягушка, когда-нибудь ты будешь охотиться на Шер-Хана, как он охотился на тебя.

- Но что скажет стая? - спросил волк.

Продолжительность звучания мин. 1 файл, размер 28 МБ) Музыка - Нет данных Действующие лица и исполнители: Читает текст - Нет данных
Загрузить c ...